Реформы в России: от подъема до стагнации, от упадка до национальной катастрофы (критические заметки)
С. Анчуков

Любовь к Отечеству, труд на его благо и война в его защиту единственные вещи, ради которых можно родиться, жить и умереть.

Реформы и стратегический курс

Нет никакого сомнения в том, что ближе всех к истине в познании действительности, в том числе и всесторонней оценки военной политики, стоят те исследователи, которые исходят из противоречивого влияния реформ на социально-политическую сущность России-империи.
Собственно и само понятие «реформы» у нас часто применяют в его европейском, утилитарном смысле периода «культурного возрождения» или в связи с «религиозно-буржуазной реформацией», в то время как истинный смысл русских реформ - возврат к старым исторически проверенным историей основаниям на новом витке и в новых условиях развития общества, государства, социальной системы.
Действительно с одной стороны, так называемые «реформы» в России позволяли разрешить назревшие в обществе проблемы, а с другой, - в силу ее особенностей становились слишком затратными и непосильными для государства.
Естественно, что в развитии русского общества и государства чередуются циклические периоды упадка и подъема. Такое в целом довольно общее понимание развития России правильно, но несколько упрощенно. Общая тенденция движения к упадку и, напротив, к подъему может прерываться более или менее длительными периодами стабильно-ровного развития или даже застоя-стагнации, скачкообразным повышением темпов роста или напротив их временным падением
Следует отметить, что очень часто политические амбиции руководителей России далеко выходили за пределы возможного. Замыслы и планы не учитывали ресурс, а направленность текущей политики противоречила не только национальным интересам, но и менталитету государство образующего народа. Все это представляло прямую угрозу для его безопасности.
Действительно, часто за «реформы» выдавались, как сейчас принято говорить «разного рода эксперименты». Были попытки навязать соответствующий пониманию политический (стратегический) курс, Естественным путем эволюционных изменений, и даже радикальной сменой общественного строя государства и общества. В большинстве известных истории случаев, это происходило из личных пристрастий, иногда в отсутствии для этого объективных предпосылок и условий, как правило, по совету, исключительно в интересах заинтересованного меньшинства или сионизированной «пятой колонны»1).
При этом обществу, государству и армии в лучшем случае грозили потрясения, а если быть до конца правдивым, то очертания реформаторских замыслов и в самом деле достигали или могли достичь кризисных пределов. Если периоды национального подъема и упадка в российской истории чередовались с известной последовательностью, были делом вполне привычным и понимаемым, а кризисные явления имели место в России, то понятие национальная катастрофа нашло применение только в последнее время.
Такого рода явления российской истории были практически неизвестны.

Реформы и власть

Если проследить более или менее «задокументированную историю» русского народа, то можно отметить одно главное ее свойство. Все масштабные катаклизмы и потрясения были связаны с кризисом власти, и не было никаких причин говорить о кризисе нации и тем более о национальной катастрофе.
Однако, затянувшийся кризис власти действительно мог вызвать нежелательные в целом для народа «последствия», даже «упадок и более или менее длительный периоды стагнации» государства. Но такого рода нежелательные явления никогда не прекращали исторического развития русского народа, как в чисто утилитарном смысле «наращивания ресурса, экономической мощи и военного потенциала», так и духовного развития, в полном соответствии с принципами и законами диалектического развития общественного и государственного строя.
И в самом деле, только кризис власти в «форме феодальной раздробленности» вызвал татаро-монгольское нашествие, ТРЕХСОТЛЕТНЕЕ ИГО «дикой азиатчины». Но это не остановило развития русского народа в XIII - XV веках. Кризис власти, потерявшей ориентиры в эпоху царя Федора Иоановича, вызвал «смутное время», а в последствии затянувшийся застой средневековой архаики потребовал «крутых петровских реформы» XVIII столетия.
Безусловно, кризисные явления самодержавной власти и крепостничество были причиной поражения в «Крымской войне» в середине XIX столетия и череды революционных потрясений начала XX века. Но ни одно из этих явлений истории не дает повода говорить о кризисе народа и тем более о национальной катастрофе.
Было бы не вполне правильно рассматривать проблему исторического развития народа, только в этом смысле не остановившись на утилитарном содержании процесса, которое, несомненно, заключается в неуклонном общем повышении экономического потенциала, военной мощи и людского ресурса. Нет сомнения в том, что на фоне периодических спадов и подъемов в процессе развития России, достаточно четко просматривается естественное влияние научно-технического прогресса, качественные и количественные изменения экономической составляющей развития. По общей направленности они совпадали с вектором позитивного развития нации, а в отдельных деталях, напротив, вступали в вопиющее противоречие с существующим строем государства и власти в нем.
Растущее понимание несоответствия объективных тенденций и условий развития и вызывало реформы, а неприятие властью необходимости изменений - революции, потрясения, стагнацию и состояние временного тупика.
И тем не менее, в части критического анализа развития исторической России общий вывод сводится к следующему: направленность реформ в значительной степени определяется общим стратегическим курсом державности, силы и мощи, особенностями государственной политики, соответствующей этому курсу, и только во вторую очередь - состоянием экономики и направлениями научно-технического прогресса.
Последнее замечание в полной мере относится к, так называемым, военным реформам, которые по своей сути есть только возвращение к проверенным историей основаниям в новых условиях развития. Таким основанием является избранный курс великодержавия, силы и мощи государства, строительства «блестящей империи» социально оправданного с точки зрения человека труда общества. Все остальное лишь приходящие моменты и объективно существующие технические детали. Вопрос лишь в том насколько правильно понимает правящая элита стратегический курс и технические детали его осуществления в виде «реформ».
Именно такого рода ситуация кризиса власти в самом широком смысле, как и понимание реформ в их извращенном виде в современном обществе, при ожидании результатов от кардинальных изменений вопреки естественному для империи - России стратегическому курсу, является главной причиной периодических спадов, а сегодня и ожидания катастрофы.

Перед лицом катастрофы

Как это ни печально в конце столетия русский народ действительно оказался перед лицом грозящей серьезными катаклизмами национальной катастрофы. Но, именно вследствие кризиса власти и затянувшегося периода стагнации, в естественном процессе развития общества и государства через ожидания народа нового качества на неизмеримо более высоком уровне. И в самом деле ситуация весьма похожа на архаику дикого капитализма с превращенным в мирового раба русским народом.
Но ситуация характерна и тем, что именно эволюционно перестроившаяся в течение последних 50 лет безнациональная элита в настоящее время оказалась полностью неспособной осознать само значение и причины такого состояния государство образующей нации -русского народа. Именно созданная в последнее время псевдо элита виновна в происходящих катаклизмах, граничащих с состоянием национальной катастрофы. Она безответственно цепляется за власть, и поскольку, нет сил способных радикально исправить критическое состояние Власти, то никакие социально-экономические и военные реформы в Российской Федерации не могут быть успешными и соответствующими спасительному стратегическому курсу восстановления «блестящей империи».
Плохая политика не может породить хорошие реформы!
Более того, их продолжение предопределяет не только национальную, но и глобальную катастрофу, поскольку Российская империя в мировой истории была не только мостом между Европой и Азией, но и своеобразным гасителем мировых катастроф, противовесом утилитарно-прагматическому и не безопасному направлению развитию «особой части» цивилизованного мира.- золотого миллиарда
Итак, с долей условности и пониманием размытости временных рамок, можно сказать, что в своем военно-политическом развитии империя-Россия преодолевала несколько взаимообусловленных временем и смыслом деяний власти периода:
  • восхождение и достижение вершины военного могущества;
  • состояние стагнации и относительного застоя;
  • спад, непременно приводящий к историческому, но не катастрофичному для народа, тупику.
Так было всегда, в известной мере именно это мы наблюдаем сегодня и, смеем предположить, будем видеть в несколько отдаленном «завтра».

Стратегический курс и содержание военных реформ в России

Строго говоря, как таковых военных реформ в Росси было только две. Если не считать реформой не вполне удачные изменения, вызванные сменой политики и внешне политическими и экономическими условиями послереволюционного периода столетия.
Первая военная реформа в России XVI-XVIII века была связана с кардинальным изменением архаично-изоляционисткой политики средневековой Руси, на стратегический курс державности, силы и мощи империи, в основе которого лежали действительно реформаторские преобразования Петра Первого, продолженные его последователями. В целом реформа характеризовалась прогрессивными и последовательными преобразованиями в военной сфере, которые были вызваны потребностями текущей политики наращиванием военного потенциала и незначительными качественными изменениями в технической оснащении войск. Реформы этого периода буквально вдохнули в сознание народа и армии мощный импульс, основанный на великодержавной идее, национальном достоинстве и одновременно в насаждении рационализма-пользы для Отечества.
Пикового значения реформаторские усилия в этом направлении достигли во время правления Екатерины Великой. Военная мощь Российской империи была неоспоримой, армия - непобедимой, ее вожди - блистательными. Россия вышла к берегам Аляски и Калифорнии, приобрела статус империи2). Впервые за всю историю России политика эффективно обеспечивалась присутствием русских войск (сил флота) на зарубежных территориях и в морях за пределами ее границ. Был ограничено господство Турции и Швеции на флангах Западного стратегического направления и наконец завершилась трехвековая борьба русских князей за выход к рубежу стратегической границы с Европой3).
В содержательной части «реформа заключалась в переходе к регулярной армии, к системе комплектования основанной на обязанности всех сословий защищать отечество и служить его интересам. В целом реформа несла в народ великодержавность и просвещение, народный патриотизм и вместе с тем некоторую оппозиционность власти в силу склонности последней к «политическому оппортунизму». Именно склонность власти к «политическому оппортунизму» объясняет активное вмешательство армии в дела верхнего эшелона власти и ряд благотворных для России переворотов XVIII века с ее участием.
Если во времена Петра Первого для решения военных и одновременно общественно необходимых задач в России не хватало ресурса, то на рубеже веков происходило перераспределение потенциала, в частности образованной части офицеров, в интересах управления экономикой и территориями империи. При Екатерине Великой4) произошли существенные изменения в комплектовании армии, военная организация получила округа и упорядоченный призыв рекрутов. Это при ней безвозвратно утратила силу «боярщина» и новое, «служивое дворянство» окончательно консолидировалось вокруг трона и в интересах России.
Блестящая политика породила не менее блистательную стратегию. Русское военное искусство было образцом и предметом гордости. Военная организация отличалась самобытностью, хранила петровские традиции и соответствовала мировым стандартам. Армия была действенным инструментом внешней политики5).
Но блистательный «серебрянный век» для России и ее непобедимой армии закончился. Начался XIX век, век застоя и реформ, совпавших с началом технической революции в Европе, как бы не замеченный в российской империи Николая «Палкина». В своем архаичном средневековье крестьянских уездов и обывательских столиц Россия спала по воле сановных бюрократов, не ведая о грядущих переменах, затянувшихся почти на сто лет.
После незначительного, но по своему примечательного правления Павла I6) началось длительное царствование Александра I,- отмеченное «стагнационным развитием» военной организации государства, а так же последующего упадка военной мощи России при Николае I. Именно организационно-технический упадок при сохранении архаики крепостного режима послужил главной причиной поражения России в Крымской войне.
Пожалуй, единственным и существенно-позитивным в военной истории России 1795-1856 года была победоносная Отечественная война 1812 года с «объединенной Европой», подготовленная «серебрянным веком» и закончившаяся походом в Париж, а так же создание в 1832 году Генерального штаба российской империи. Он приобрел функции полноценного военно-политического органа, призванного осуществить связь верхнего эшелона политической власти с военным руководством. Наконец, была организована Императорской Академии Генерального штаба, «питомник» высших военных кадров и «храма военной науки».
Однако, стоит отметить, что весь первый полутора вековой период создания и существования империи-России характеризовался неизменностью стратегического курса, ростом военной мощи и экономического потенциала, превращением количественных изменений числа провинций и земель в качество блестящей империи, и не безуспешного ведения нескольких войн с использованием накопленного ранее ресурса и потенциала. Это соответствовало объективным условиям и диалектике развития российского общества, как бы не имеющего особых причин для катаклизмов и глобальных потрясений.
Начало второй военной реформы в истории России связано «Крымской катастрофой», в которой «объединенная Европа» преподала жестокий военно-политический урок правящей элите на ее собственной территории. При этом следует заметить, что личный состав действующей армии и ее войсковые (флотские) командиры проявили себя в войне на море и в Севастопольской обороне с наилучшей стороны.
Уже в ходе «Крымской кампании» стала очевидной ситуация общего упадка. Но правительство Александра II Освободителя нашло силы осознать необходимость преобразований, не только в армии, но и в государстве. Оно имело ресурсы для поведения реформ и желание их выделить. Общественность разделяла озабоченность правящей элиты, а народ понимал смысл существования армии.
По мнению Д. Милютина, военного министра и последнего фельдмаршала России, эти условия предопределили успех реформы, которая фактически охватила целое столетие: от «осознания последствий Крымской катастрофы» и реорганизации строя армии к 1874 году, через два этапа перевооружения, совпавших с японской и первой мировой войнами, с гражданской войной и коренным изменением политического, социально-экономического строя России и, наконец, с Отечественной войной.
Особыми, но не реформаторскими по сути, периодами являются два послевоенных советских период качественных изменений в Армии. Первый период связан с «реформами в армии 1926 года, обусловленными политико-экономическими условиями. Второй - связан с приобретением и внедрением ядерного оружия в середине пятидесятых годов и с очередным массовым перевооружением войск в семидесятые-восьмидесятые годы прошлого столетия. Это качественно изменило ситуацию в стратегии противостояния практически всему миру - трудами народа Россия оказалась на вершине экономического и военно-политического могущества.
Для второго столетнего периода реформы было характерным появление новых политико-социальных и экономических условий, а на последнем этапе существования Советской армии наиболее существенным было качественное изменением характера военной мощи и силы государства, выходящего за рамки здравого смысла, но соответствовавшего общим тенденциям холодной войны и противостояния двух мировых держав. Достижение паритета в военной области с США было одним из условий развития стагнационных процессов на грани общего упадка.
Периодически Россия временно оказывалась в организационно-техническом тупике и даже «на грани поражения», но с успехом выходила из критического состояния, - неизменным в течение всего столетнего периода оставался общий стратегический курс государства. Россия и народ неуклонно продвигались к вершине могуществ мировой ядерной державы
Вторая реформа совпала с несколькими кардинальными изменениями экономической, производственной и социальной базы. На последнем этапе (1976-1987 гг.) с наиболее существенным качественным изменением характера военной мощи и силы государства, выходящей за рамки здравого смысла. Достижение паритета в военной области с США одновременно создало условия для стагнации на грани упадка. Но достигнутые трудом народа мощь и сила обеспечивали некоторый рост экономики и гарантировали военную безопасность.
С началом перестройки и особенно «кардинальных реформ» положение резко изменилось. Период восхождения на вершину военно-экономического и политического могущества сменился периодом резкого падения производства и стагнацией. А затем реформаторские потуги на фоне общего упадка, «в отсутствии государственных средств», идей и в условиях проявившегося в полной мере «политического оппортунизма» правящей элиты (в последнее время откровенной измены стратегическому курсу блестящей во все времена империи) привели к полной дискредитации самой идеи реформ.
На рубеже столетий Россия оказалась в политическом тупике, у подножия сияющей вершины когда-то достигнутого военного, ядерно-экономического могущества и силы.

Что делать?

Остается ответить на сакраментальный вопрос современности: «Почему реформы, в том числе и в военной сфере, в современной России идут «вкривь и вкось», не смотря на многочисленные заявления об успехах?
Причина первая и главная - в результате оппортунистической деятельности руководства и безнациональной элиты, пожалуй впервые произошело раликальное изменение стратегического курса державности, экономической мощи и военной силы, как условия гарантированного развития России. Это связано с отказом оппортунистической элиты от имперского понимания сущности империи - России с идей эволюционного встраивания в мировую политику и цивилизацию при явно неверно оценках собственных возможностей и злонамеренных прогнозах.
Вполне очевидно, что успех кардинальных реформ, так необходимых для современной России, связан с общим пониманием сущности реформ, как процесса возврата к исторически проверенным основаниям, в частности к имперскому курсу, в новых условиях с целью выхода на качественно новый виток развития. По существу это означает не больше не меньше как возвращение к политике расширения территории и ресурса, на основе прибавления захолустных сегодня провинций и русских земель империи, для достижения состояния «блистательности, вершин экономического могущества и военной силы». Именно могущество и сила будут гарантией безопасности и развития Новой России в XXI столетии.
Среди прочих условий успеха необходимых реформ могут рассматриваться:
  • понимание контрэлитой опасности современного раздробленного состояния России и возвращение в принципе к имперскому стратегическому курсу;
  • наличие (точнее, концентрация имеющихся сил и средств), готовность национального правительства выделить их в необходимом объеме для решения действительно первостепенных реформаторских задач;
  • полное понимание общественностью задач вооруженных сил и безусловная поддержка Армии народом.
Вполне понятно, что решение проблем реформирования связано с заменой существующей оппортунистической по отношению к национальной идее правящей верхушки на выходцев из «контр элиты».
В этом на сегодня главная задача.
Оставим за скобками «проблему создания контр элиты и национального правительства, которое сегодня не имеет желания выделять ресурсы для проведения реформы, и не только в военной сфере. Оставим без внимания крики о новом курсе, о чуждых народу интересах, об отсутствии, наконец, средств и инвестиций со стороны. Было бы просто глупостью рассчитывать на то, что кто-то в здравом уме на западе и здесь в России может субсидировать проект воссоздания великой державы и даже ее «коммунального хозяйства».
Но если иметь в виду необходимые в условиях кризиса и грозящей катастрофы реформы, как и созданное ранее за 70 лет народом, то средства имеются. Задача состоит в их концентрации». Возможно путем полной национализации отраслей определяющих безопасность и развитие.
Ядром военной реформы, в рамках осознания опыта и проблемы реформирования, является преобразование системы комплектования, накопления и использования мобилизационных ресурсов с переходом войск от сверх развитой и непосильной для государства системы мобилизации к Вооруженным силам, созданным на основе ограниченной базы мобразвертывания и комплектования в основном на добровольной основе и полностью соответствующих требованиям безопасности.
Несомненно, следует обратиться к примерам прошлого и решительно избавиться от ненужного балласта в боевом составе войск и устаревшей техники. Людской ресурс регулярных войск и организованного резерва должен соответствовать составу и штатному (резервному) комплекту основного вооружения войск мирного времени.
Организация войск должна исходить из принципа создания группировок от задач, ее должна отличать гибкость, устойчивость и управляемость, а боевая и мобилизационная готовность - базироваться на новых условиях ее поддержания.
Качественно-новое состояние вооруженных сил потребует коренного пересмотра военно-технической политики, в буквальном смысле сегодня стоит вопрос о перетаскивании вооружений через поколение, при разумном использовании «наличного ВВТ и существующих разработок».
Особое внимание необходимо обратить на разработку форм и способов действий Вооруженных Сил на стратегическом и оперативном уровне. Основой для этого могут быть не только методы применения войск (сил) Второй мировой войны, но и новые технологии с успехом продемонстрированные на рубеже столетий США.

***

Как не вспомнить А.В. Гоголя7) с его словами, вложенными в уста Тараса Бульбы: «Эй, гетманы и полковники, не сделайте как бабы, не верьте полякам - продадут.
Поверили.
И теперь народ, разут, раздет, нищь и оплеван, стоит перед горой проблем, озадаченный очередным достижением спасительной вершины «блистательной империи». А попутчики, новые союзники и советники, те, кому поверили гетманы-опортунисты, радостно потирают руки, в надежде на «полную смену стратегического курса имперской России», который сегодня называют не иначе как «сизифов труд» русского народа.
Так ли это? - покажет время.
ПРИМЕЧАНИЯ

1 Выскажу совсем чудовищную для марксизма мысль: «строй армии, направленность военных реформ и способы применения военной силы в значительной степени зависят от характера и потребностей стратегического курса внешней и внутренней политики.
2 Даже во времена правления Анны Иоанновны и Бирона, хотя армия пришла в упадок (одних только дезертиров в 1732 году было выловлено 20 тысяч) российские территориальные приобретения были значительны и бесспорны (Азов снова стал русским, шведы были окончательно отброшены на запад, турки потеряли Крым, возвращенный им Россией только по требованию англичан и французов).
3 Той самой, которой сегодня домогается НАТО.
4 Она была прозорливо отмечена м Елизаветой, не только образована и умна, но и властолюбиава. Благодаря своим выдающимся качествам она как и Петр Первый удостоилась тиула «Великой». После Пугачевского восстания Екатерина окончательно избавилась от либерализма и «вольтерьянства».
5 Впрочем, и Екатерина не миновала «амбициозности планов», выходящих за пределы возможного, имеется в виду «Греческий прожект» Потемкина по овладению Балканами Царьградом, вполне разделяемый Екатериной.
6 Это при Павле наметился отход от «заветов Петра первого»:
— при достижении цели не оставаться в изоляции;
— искать союза с одним и подрывать позиции других;
— при любых комбинациях не допускать ущерба национальным интересам. Они должны быть доминирующими во всех обстоятельствах.
В этом смысле современная политика разительно отличается даже от «странноватого политического курса» Павла I.
7 Памятник ему со скромным посвящением «От правительства СССР» виден из моего окна.

РУБРИКА
В начало страницы