Вести сегодня (Рига)
147 (890) 28.06.2002
Николай КАБАНОВ
«Россия одна из свободнейших стран мира»
Никита Струве вернул YMCA-Press на историческую родину Париж,
Латинский квартал, улица Святой Женевьевы. Русский книжный
магазин находится по соседству с вьетнамским рестораном и
индуистской культовой лавочкой здесь, как и везде во Франции,
властвует мультикультурализм. Заходим внутрь полки до самого
потолка. На них книги за последние 100 лет, редкий синтез
современности (включая компакт-диски, CD-ROM, видеокассеты) и
букинистики. «Рижские книги тоже попадаются, особенно
довоенные», говорит продавец Алик.
А вот и шеф издательств парижского YMCA-Press и московского
«Русский путь», Никита Алексеевич Струве. Профессор-филолог,
автор первых монографий о Мандельштаме и Солженицыне. Благодаря
ему русское христианское, политическое и литературное
издательство во Франции существует 40 лет из 80. В лучшие годы
здесь выпускалось до 200 книг в год! А сейчас центр тяжести
перенесен в Россию там и типографии дешевле, и читатель ближе.
Вы открыли Солженицына для русских и западных читателей,
издав впервые «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо». Какие
новости от вашего друга?
Всегда, когда я езжу в Москву (а езжу я туда раз пять в год),
останавливаюсь у него. Общаемся, когда он бывает свободен от
своих трудов. Одни из последних написанных им вещей два
военных рассказа, которые мы издали отдельно в нашем филиале
«Русский путь» я считаю одними из его шедевров. Они для меня
почти на уровне «Ивана Денисовича» и «Матрениного двора».
Описывается военное время Курская дуга и Восточная Пруссия.
Это показывает необычайную писательскую стабильность его
писательского дара в 80 лет! А недавно вышедшая его книга «Два
века вместе», на щепетильную, горячую тему сосуществования
евреев и русских.
Говорят, что Солженицын завещал издать II том от 1917 года
и до наших дней только после его смерти.
Это слухи! Могу совершенно опровергнуть. Просто все-таки
нужно доработать это же научный труд. Сноски, точные данные
должны быть проверены. А текст есть, и, думаю, книга выйдет не
позже ноября.
У вас на лотках вижу новый журнал «Колокол», изданный в
Лондоне. Значит, снова «к топору зовете Русь»?
Ну, это для новоприезжих русских в Англии. Найти название для
нового журнала не так легко. Вот я 50 лет издаю журнал, который
уже раньше назывался «Вестник русского христианского движения».
Я его не переименовывал.
Хотелось бы узнать ваше мнение о новой политической
эмиграции, формирующейся вокруг Бориса Березовского.
Я как-то ее не вижу, политической эмиграции как таковой.
Отношусь, разумеется, отрицательно. Олигархи, конечно, политики
но их нельзя сравнить даже с дореволюционным временем, когда
была идеология социалистическая или конституционная. Скажем, мой
дед Павел Бернгардович Струве уехал в Париж в 1903 году, чтобы
издавать журнал «Освобождение».
Но сейчас ведь тоже говорят строить либеральную партию
из-за рубежа, против Путина, за свободу...
Это все накипь, на самом деле. Это несерьезно. Есть такие
антипутинские тенденции, которые я, скорее, не разделяю. Просто
всегда легче быть «против», чем «за». Меня абсолютно не волнуют
те проблемы с медиа, которые сейчас в России возникают. Я
считаю, что это одна из самых свободных стран в мире вообще.
Потому что всегда медиа зависят от государства или от каких-то
олигархов, каких-то денег. И у нас во Франции. Это не призвание
медиа быть свободными! Ведь и газеты это все прогарно,
требуют рекламы с одной стороны, спонсоров -с другой. Важно,
чтобы был какой-то плюрализм, а плюрализм сейчас в России
полный, и свобода печати, и мнений, и передвижения. Люди
привыкают постепенно к демократии.
А Франция как на ваших глазах изменилась? Вы ведь родились
здесь.
Да, я всю свою жизнь прожил во Франции. Отбывал воинскую
повинность во время алжирской войны это наша чеченская была. И
ничего драматичного в последних выборах не было. Крайне правые
имеют право существовать, и это единственный раз, когда Ле Пен
сыграл положительную роль, разбудив общественное мнение. Его
политическая карьера окончена, после него нет другой
харизматической личности. Что ж это нормальная демократия, после
этого будет умеренно правый парламент. Может быть, через 5-7 лет
снова придут умеренно левые. Проблем, конечно, навалом их
называют грубо проблемами глобализации, хотя это, скорее
проблемы иммиграции. Больше нет границ, существует угроза
идентичности Франции, есть некоторое падение культуры но ведь
это во всем мире! Футбол стал второй религией, в Корее кто-то
покончил с собой, в Москве набили друг другу морды... Но ведь в
нашей цивилизации есть не только отрицательные моменты,
положительных столько же, если не больше.
Франция не в лучшем состоянии своем хотя она вполне
благополучна по сравнению с Россией. Даже война прошла
безболезненно в 1940-м. Но Франция еще не оправилась от войны
1914 года, когда она потеряла 1,5 миллиона своих лучших сыновей.
Точно так же, как и Россия не оправилась и не скоро оправится от
потерь 1914 года, 70-летия советского и 1941 года. Такое
кровопускание даром не проходит.
Как русская культура здесь влияет на Францию?
Среди академиков французской академии двое русских, в том
числе ее бессменный секретарь. Французская культура, конечно,
менее проницаема. Вот стоят книги Газданова на французском языке
но он хотя и хороший, но не очень большой писатель. Русская
литература в эмиграции была разветвленной, богатой но уж очень
крупных явлений не было. Разве что в поэзии Марина Цветаева.
Иван Бунин доживал здесь последние дни. Набокова я оцениваю как
очень крупного писателя но он перестал быть русским писателем
во вторую половину своей жизни. Мастерство у него удивительное и
для русской литературы, и для западной. Во Франции его тоже
читают. Но среди русских здесь наиболее читаемы Михаил Булгаков
(тоже мог бы быть в эмиграции, но не пустили) и Солженицын.
Что вы лично читаете из нынешних авторов?
Я не очень интересуюсь текущей (и текучей) беллетристикой.
Кроме, опять же, Солженицына, который доживает свой век, я не
вижу крупных писателей. Есть, без сомнения, очень приличные
писатели и поэты Седакова, Кублановский, Якимов, Маканин,
Улицкая, Петрушевская... Шумящие писатели мне менее близки.
Пелевин, не говоря уже о Марининой. Акунина я воспринимаю
тяжело. Это историей нельзя считать. Литература ширпотреба,
написанная неплохо, но читать трудно.
Ваш дед, Петр Струве, был одним из философов, предлагавших
России иной путь, нежели коммунисты. На ваш взгляд, его взгляды
сейчас оправдываются?
Поворот был осуществлен моим дедом, Николаем Бердяевым, отцом
Сергием Булгаковым. Они чего-то добились их стал поддерживать
Столыпин. В России все еще должно народиться, политических
партий почти нет. Скорее есть те, кто хочет слепо подражать
Западу, подражать критически, и те, кто вообще против Запада,
это коммунисты, мертвая линия совсем. Но на самом деле все
пришло с Запада. И демократия, и соблазны. Хотя, конечно, пили в
России не меньше до тех пор, пока открылись Западу. В целом, я
против антизападнических настроений. Я считаю, что за 10 лет
Россия идет совсем не так неблагополучно, как могло бы быть.
У вас есть дом в России?
Нет. Думаю, избушку можно было бы... Но я туда езжу по делам,
а жена у меня тут работает, она иконописица. Здесь дети, трое
внуков от 5-месячной девочки до 22-летней. Старшая учится в
университете английской литературе. Я сам почти уже третье
поколение, но дети мои все говорят по-русски. В Латвии я уже
выступал и говорил, что полезно сохранять идентичность и той
стране, в которой живешь. Можно быть двуязычным и
двунациональным в каком-то смысле. Быть за Родину и за
Отечество.
Но это вопрос насколько вам это среда позволяет. Вот у вас
терпимая Франция, но так далеко не у всех.
Может быть, нужно будет и побороться! В Латвии большое
русское население, и с этим, думаю, согласится и латышская
интеллигенция.
Лучшая часть...
РУБРИКА |