Ситуация со спикером Селезневым обнажила один простой вопрос: есть ли Коммунистическая партия или мы по факту имеем некое образование, которое стало простой аббревиацией — капэрэф?
Есть коммунисты или некие думские пришельцы, которых можно назвать страшным словом — капэрэфы.
По содержанию от коммунизма нет ничего давно.
Есть традиции. Демонстрации, красные флаги поддерживали дух коммунистов. Они оставались силой.
Была надежда, что эта сила во что-то путное переплавится.
Было понятно, что нужно время. Сразу из крушения КПСС строем не выйти.
Время прошло достаточно, чтобы уяснить, куда эта сила двинется.
Я слушал Зюганова раз десять, начиная с 1993 года. Он прекрасный оратор. Сердца зажигает, информирован. Но на пятый раз возникло ощущение пластинки. Я понимаю, что площадные речи ограничены в риторических средствах, но такое унылое однообразие в течение 10 лет меня утомило.
Впервые я понял, что имею перед собой два разных лица, когда в Екатеринбурге в 1996 году он выступал перед промышленной элитой области, а потом пешком пошел по улице Ленина, картинно переговариваясь с торговцами на улице. Тулеев шел за ним, с непроницаемой физиономией, слегка улыбаясь. Подходя к alma mater Ельцина — УПИ — он поговорил со студентами.
Зюганов вел себя как обычный приятный политик западного толка, политесник, а не человек, который готовился стать антикризисным управляющим распадающейся страны.
На встрече я задал Зюганову три вопроса, он не ответил ни на один. Тонкость состояла в том, что он отвечал — но не на мои вопросы. Он отвечал на какие-то свои заготовки, которые не имели никакого отношения к содержанию моих вопросов.
Последнее живое выступление я слышал в Челябинске в Педагогическом Институте. Это было выступление в другой избирательной компании — 2000 года. Было такое ощущение, что пять лет ничего не изменили ни стране, ни в КПРФ. Не было нового ничего! Сплошные обвинения режима и никаких идей, предложений, призывов, наконец. Кроме призыва придти проголосовать. Это было поразительно. У меня впервые появилось внятное ощущение пустоты и понимание, что от КПРФ ничего путного ждать уже нельзя. Как говорят литераторы, сюжет себя исчерпал.
Я голосовал последние годы за КПРФ и ее представителей последовательно, несмотря на все сомнения, давая как бы в кредит свои голоса, понимая, что это единственная реальная сила, потенциально способная что-то сделать.
Я ошибся.
Я постоянно вспоминаю массу персонажей, которых КПРФ вытащила во власть и которые там накуролесили по полной программе и торжественно отказались от КПРФ. Рыбкин, Руцкой, Тулеев, Подберезкин и прочих.
Я не забыл, что за день до расстрела Белого Дома Селезнев улетел в Австрию «лечиться», а оттуда на Кипр — отдыхать.
Последний раз я Зюганова наблюдал 23 февраля в Москве на Тверской, когда он шагал во главе колонны КПРФ. Он напоминал человека, которому предложили хорошую ставку за работу пастуха. Он не вел людей на свершения. Он их выгуливал.
Можно говорить, что политика дело сложное, наскоком ничего не делается. Возможно, это так. Но КПРФ — дело особое. У нее другие традиции — рывка, мобилизации, аскетизма, сталинской интеграции.
От них ждут рывка, потому что они самим своим существованием, самой традицией обещают это! Ведь люди голосуют именно за прорыв! Не за мудреные, изначально проигрышные перепалки в Думе — а за прорыв. И ведь, что самое интересное, у них ресурсов более чем предостаточно! Любых! Это видно, не нужно идти на консультации к Купцову. Их можно потратить не на избирательные компании (в которых все всегда ясно), а на другое Дело!
КПРФ несет ложную надежду. Надежда вдохновляет, но ложная надежда — обезоруживает. Лучше никакой надежды! Человек перестанет надеяться на «дядю» и начнет активно вырабатывать АНТИКРИЗИСНЫЙ РЕСУРС. Когда же надежда брезжит, человек пассивно ждет, ЛЕЛЕЯ (слово-то какое!) надежду.
Возникает вопрос: может быть необходим курс на спокойную и открытую дискредитацию КПРФ? Что делают кредиторы, когда фирма банкротится? Приходят забирать, что осталось. Нам забирать нечего, остается просто попросить уйти.
Да, вопрос принципиальный: он требует вывода — бросить силы на поддержание старого или на зачинание нового?
Вопрос серьезный, поскольку не всегда ясно, исчерпала ли силы старая сила?
Сюжет с Селезневым показал: с КПРФ все ясно — силы исчерпаны. Им слишком хорошо в Думе. Она движется по инерции народных иллюзий. На инерции далеко не уедешь. На инерции только под гору легко катиться.
КПРФ не справится с грядущими проблемами. Нечего на это надеяться. Пора им передавать эстафету державного строительства.
А нам нужно делать Новые Ставки.
|
|
